Harper’s Bazaar Serbiа
Энергия как творчество Павла Кира
Павел Кир — художник, чьи работы привлекают внимание глубокой символикой. Хотя информация о его жизни остаётся в основном загадочной, его искусство, как и размышления о нём, вызывают серьёзные вопросы о мире и существовании. Родившись в Ниеншанце, нынешнем районе Санкт-Петербурга, Павел происходит из семьи с глубокими духовными корнями. Мы встретились с ним между поездками, чтобы поговорить о творчестве и взглядах на искусство и жизнь.
Как Ваш стиль развивался со временем? Можете ли вы поделиться ключевыми моментами этой трансформации?
Самая важная часть этой эволюции произошла не в технике или образах, а в моём понимании человеческого существа и самого себя. Я ясно понял, что никогда полностью не пойму женщину. Ни мужчину. Например, в аэропорту Белграда, когда они бесконечно долго стоят в очередях там, где это не обязательно, или где можно было бы подождать тридцать минут вместо двух с половиной часов. Я также не понимал, как древние программы внутри нас поют свои мелодии. И почему зверь внутри тебя не опасен, если его приручить или хотя бы заметить. Со временем моё подсознание стало мне ближе. Я даже почти его полюбил.
Каким образом жизненный опыт сформировал ваш эстетический стиль?
Думаю, моя эстетика — дитя двух сил: той, что приходит из мира искусства, созданного другими, и острых эмоций, пережитых в моей жизни. Например, Климт мне никогда не был близок, и я тяжело воспринимаю иллюстративность в живописи. Но он, со своими золотыми клетками, вошёл в моё подсознание и позже освободился в моих работах. Моё произведение F. Exit — вероятно, продолжение его «Поцелуя». Однажды, когда я плыл в море, на меня напала черепаха длиной метр. Шрамы от этой встречи до сих пор на моём теле. Воспоминание об этом, травматичное по своей природе, перенеслось в мою работу «Черепашка». Когда тебя живого рвут на куски, этого не забываешь, картина впитала этот ужас.В своих размышлениях об искусстве Вы упомянули, что вам нравится, когда люди вмешиваются в Вашу работу, называя их даже «соучастниками».
Можете объяснить процесс сотворчества и как он влияет на Вашу работу?
Для меня искусство не завершено, пока не вызывает реакцию. Когда люди взаимодействуют с моей работой — будь то переосмысление, оспаривание или добавление собственного слоя — они вдохновляют её на новую жизнь. Во время перформансов, например, публика становится частью творческого процесса. Их энергия, реакции, даже прерывания влияют на мои движения. Такое сотрудничество разрушает границы одинокого творчества и делает искусство динамичным и живым. А вообще, если просто — я люблю людей.
Можете провести нас через Ваш творческий процесс, когда Вы пишете картину во время живого выступления? Как искусство и музыка переплетаются и вдохновляют друг друга?
Музыка, даже плохая, — это чистая мистика. А хорошая музыка для тебя всемогуща. Когда этот портал открывается, можно войти в транс, где кто-то, даже уже не ты, находит неизвестное и потустороннее. Великая классическая музыка даёт тебе, как художнику, возможность сойти с ума, но потом вернуться к тем, кто этого не сделал.
Вы исследовали и другие творческие дисциплины, например, поэзию. Как это повлияло на ваши рисунки и картины? Что вас привлекает в разных формах искусства?
Искусство необъяснимо, как и поэзия. Но и то, и другое даёт надежду, что у людей есть особенность в сравнении с животными. Поэзия умирает, но всё ещё жива. Многое из того, что я когда-то писал, всё ещё живёт во мне. У меня есть работа «Охта», в которой звучит строка из моего детского стихотворения о моей подростковой любви: «Ты умерла в шестнадцать лет, беспокойным зимним вечером в марте». Эта боль до сих пор живёт во мне.
Часто в текстах и размышлениях об искусстве Вы упоминаете Фрэнсиса Бэкона. Что его творчество значит для Вас, и видите ли Вы связи между своей и его работой?
Его визуальный спектр и картины для меня значат меньше, чем-то, что он открыл миру о художнике, искусстве и творчестве. У него не было ненужной политкорректности, которая художнику не нужна. Его мысленные образы столь же сильны, как и его кисть, смелые и игривые. Он полон жизни, несмотря на склонность рисовать куски мяса в процессе совокупления.
Влияют ли ваши личные интересы вне искусства на творческий процесс?
Всё, что даёт энергию, близко мне и входит в творчество. Только между нами: энергия — это моё творчество.
Можете описать произведение искусства, которое Вы считаете своим лучшим с точки зрения того, как оно отражает Ваш взгляд и чувства о мире вокруг? Что делает его особенным для Вас?
У меня нет окончательного ответа на этот вопрос. В отличие от Бэкона, который заявил, что оставил бы живопись, если бы когда-нибудь создал что-то совершенное, я так сказать не могу. Но и в совершенство человеческого творчества я не верю. Кто-то другой, возможно, может это создать, но человек — точно нет. Людям, наверное, дано только увидеть совершенное. Даже в этом я не уверен.
Как Вы определяете успех как художник?
Успех для меня — если моё творчество позволяет встретить родственные души в этом мире. Хотя и десять миллионов долларов за работу, созданную за десять часов, — тоже неплохо.
Над чем Вы работаете сейчас?
Шучу на тему границ. Больше стараюсь понять и учитывать границы, которые человечество построило до меня. Работаю над тем, чтобы высказаться на разные важные темы, например, что любовь стоит всего.
